Палестинское Танго

Манит, звенит, зовет, поет дорога,
Еще томит, еще пьянит весна,
А жить уже осталось так немного,
И на висках белеет седина.

Идут, бегут, летят, спешат заботы,
И в даль туманную текут года.
И так настойчиво и нежно кто-то
От жизни нас уводит навсегда.

И только сердце знает, мечтает и ждет
И вечно нас куда-то зовет,
Туда, где улетает и тает печаль,
Туда, где зацветает миндаль.

И в том краю, где нет ни бурь, ни битвы,
Где с неба льется золотая лень,
Еще поют какие-то молитвы,
Встречая ласковый и тихий божий день.

И люди там застенчивы и мудры,
И небо там как синее стекло.
И мне, уставшему от лжи и пудры,
Мне было с ними тихо и светло.

Так пусть же сердце знает, мечтает и ждет
А вечно нас куда-то зовет,
Туда, где улетает и тает печать,
Туда, где зацветает миндаль...

Палестина 1929


Palestyńskie tango


Przyzywa, wabi, mami, śpiewa droga
I każdy zmysł odurza wiosny woń,
A życia coraz mniej przed nami – szkoda,
I siwy włos pokrywa z wolna skroń.

Przybywa coraz więcej trosk i zmartwień,
Kolejne lata giną w sinej mgle,
I ktoś nam przypomina nieustannie,
Że wkrótce już nadejdzie życia kres.

I tylko serce czeka, i marzy, i śni,
I uporczywie wzywa, by iść,
Gdzie smutek ulatuje i topi się żal,
Gdzie migdałowy kwitnie znów sad.

W tym kraju, w którym nie ma burz i bitew,
Gdzie żar złocisty z nieba płoszy cień,
Tam wciąż się można skupić na modlitwie,
Witając cichy i spokojny boży dzień.

A ludzie są rozumni, choć nieśmiali,
Przejrzyste niebo niczym tafla szkła,
Mnie, znużonemu blichtrem i kłamstwami,
Przyjemnie było z nimi spędzać czas.

I tylko serce czeka, i marzy, i śni,
I uporczywie wzywa, by iść,
Gdzie smutek ulatuje i topi się żal,
Gdzie migdałowy kwitnie znów sad.